Руководитель гонки, Мишель Этевенон, приложил немало усилий, чтобы убедить Kriter Wines, один из брендов его холдинга, построить не одну, а сразу две лодки. Первая - многокорпусник.  За штурвалом - Оливье де Керсосон, которому нет равных в том, как подать себя. Этевенон цитирует его в своей книге La Saga des Kriter: "Если бы у вас был скоростной многокорпусник, ведомый талантливым яхтсменом, например, мной... Нет, только мной, день славы настал!" Второй, однокорпусный, с Мишелем Малиновским, известным как "Малино", в качестве шкипера, который смог убедить своего спонсора не класть все яйца в одну корзину: "У вас будет революционный многокорпусник и революционный однокорпусник. Это два шанса на победу."

На другом хедлайнере гонки настроение довольно мрачное. Ален Коля - звезда французского парусного спорта. Но моряк в красном берете переживает непростые времена и вынужден обойтись без своего знаменитого Club Med, находящегося уже на Таити, где служит плавучим отелем. Поэтому он отправляется на "Мануреву", на лодке, в которой знает каждый сантиметр. "Бравый тримаран, но ослабевший под ударами миллионов волн, которые он преодолел по всему миру", - написал канадец Майк Берч в своей автобиографии "Я пересек океаны".

Хотя Коля считается фаворитом гонки среди широкой публики, среди яхтсменов его шансы оцениваются ниже. Это связано с несчастным случаем в 1975 году, когда шкот порезал ногу Алена Коля, и ему до сих пор приходится перевязывать ее каждый день. "Я очень сомневался, сможет ли он взять старт", - говорит Феликс Обри де ла Ноэ, его замена на случай провала. "Я подготовился на всякий случай... но он бы ни за что на свете не позволил мне занять его место". Коля, до этого момента веселый и приятный в общении человек, перестает быть самим собой, словно под давлением тысяч, верящих в него. Эту Route du Rhum, первую гонку с солидным призовым фондом, он должен выиграть.

Последние несколько часов были тяжелыми, вспоминает Феликс. "После несчастного случая мы больше не узнавали этого человека, который стал эгоистичным и нелюдимым. Он просто пугал мою жену. Он видел, что становится калекой. Возможно, он понимал, что в парусном спорте у него нет будущего."

Спонсорство в то время еще только зарождалось. Для Ива Ле Корнека все идет как по маслу. Этот паренек привлек внимание Эжена Ригиделя,известного гонщика того времени, который доверил ему одну из своих старых лодок. Журналист из VSD, спонсора яхты Ригиделя, прибыл в порт и сразу оценил маркетинговый потенциал Ле Корнека. Только подумайте, юноше едва исполнилось 19 лет, а он уже собирает рекомендательные письма от шкиперов, чтобы получить исключение из правил, ведь минимальный возраст - 21 год! Журналист передает информацию о юном даровании в журнал "Микки" и тот сразу же хватается за эту возможность. "Они просто выписали мне чек на углу стола, так выглядело спонсорство в те дни. Это было состоянием, но эти деньги позволили мне купить новые паруса." Настоящая церемония посвящения для бретонца, который приехал в Париж без гроша.

Все эти проблемы богатых - ничто по сравнению с тем, что испытывал Филипп Пупон. У этого юноши была лодка, но не было денег, необходимых для регистрации. Его лодка пришвартована на набережной Вобана, под крепостными стенами Сен-Мало, рядом с участниками, уже прошедшими регистрацию, словно он на испытательном сроке. Варианты отпадают один за другим, и боевой дух совсем на нуле. "За два дня до старта Мишель Этевенон, наконец, попросил меня сменить понтон", - вспоминает Пупон. Я пошел топить свою печаль в бар. Именно в этот момент все сошлось: промоутер гонки сжалился над яхтсменом и дал половину суммы из своего кармана. В то же время и муниципалитет решил помочь безденежному молодому шкиперу, выделив ему субсидию. В благодарность яхта была переименована в Saint-Malo-Pointe-à-Pitre. Последняя формальность: "Мы сразу же окрестили лодку, - говорит Жак Гиар, заместитель мэра города корсаров, - найдя бутылку шампанского, подброшенную девушкой Эрика Табарли".

За несколько дней до старта наступает время подготовки. Некоторым нельзя терять ни минуты времени. Швейцарскому моряку Пьеру Фельману пришлось отправиться в Италию, чтобы забрать свою яхту и только там он обнаружил, что ее владелец изменил спартанский интерьер, превратив ее в прогулочное судно. Не говоря уже о том, что он смог забрать яхту только в сентябре, так как все тот же владелец летом хотел греться на палубе под средиземноморским солнцем. По пути в Сен-Мало Мишелю Малиновскому пришлось трижды ремонтировать корпус своей яхты. Оливье де Керсосон забрал свою лодку только за шесть недель до старта. Флоренс Арто собрала всех своих друзей на доводку лодки и задула 21 свечу на торте за неделю до старта.

Жители Сен-Мало обрадовались гонке. Предприниматели - в меньшей степени. Бары не набрали для события побольше персонала, и это чувствовалось. Мишель Малиновский вспоминает набережные: в грязном мусоре праздничного Сан-Мало заваленные промасленной бумагой и пустыми бутылками, в поисках вкусных текстов сновала пронырливая Yacht Russia. Ив Ле Корнек описывает Сен-Мало, как город в огне: "В 9 вечера бары выставляли всех на улицу, чтобы хоть немного убраться...". В отелях все было еще хуже. Один шкипер, который утром оставил свою сумку в отеле, перед тем какпойти работать на лодке, был весьма удивлен, обнаружив свои вещи вечером у дверей отеля. "Спортивный туризм еще не стал тогда привычным делом", говорит Жак Гийар(зам. мэра Сан Мало - прим. ред.), который помнит, как в разгар сезона ему приходилось бороться с владельцами отелей, чтобы они открыли свои номера для участников "Тур де Франс", даже если это была всего одна ночь. "Как и в случае с Route du Rhum, я был вынужден постоянно вмешиваться".

Пришло время заполнить трюмы! Два ящика Médoc и 40 банок пива для "Малино", гора “карамбаров” (французские “сникерсы” - прим ред) для Флоранс Арто... и даже собачий корм для Жоэля Шарпантье, который путешествует со своей собакой по кличке Тин-тин. "В то время сублимированных продуктов не существовало", - улыбается Ив Ле Корнек, который вспоминает, что в каждом его приеме пищи присутствовали яйца. "Они хранятся очень долго". Самое популярное место среди шкиперов - маленькая однокорпусная яхта Жака Палассе, который в гражданской жизни работает в компании Promodès (ныне объединенной с Carrefour). "Ко мне приходили шкиперы, чтобы попробовать колбасу, фуа-гра и лучшие вина", - улыбается моряк-любитель, у которого в то время был трехлетний опыт хождения на яхте. "В моей лодке было достаточно всего".

Однако, кроме всего прочего, надо было еще добраться до своей лодки… Набережная Вобана была забита людьми. "Для меня, привыкшего к гонкам в Англии, где энтузиазм публики был умеренным, это было невероятно. С нами обращались как с рок-звездами! Люди поддерживали нас, задавали вопросы. Мы могли бы весь день провести за разговорами", - говорит Чей Блайт, британский военный офицер. Власти были полностью потрясены.

В начале гонки на воде творится полный хаос. Помимо 38 участников, которые отправились в путь в разрозненном порядке, на дистанции было множество лодок сопровождения, жаждущих увидеть вблизи этих искателей приключений. Некоторые подошли слишком близко. "У меня быстро возникли проблемы с моим физическим состоянием и с лодкой", - говорит Марк Пайо, который на первых милях врезался в лодку зрителей. "Я сломал руку, а корпус лодки получил трещину". Тем не менее, он оказался в лидирующей группе у французского побережья, несмотря на то, что Керсосон свысока смотрел на олимпийского медалиста мюнхенских Игр на набережной перед стартом. Керсосон сказал мне: "Ты шут, возвращайся, когда ты действительно будешь уметь ходить под парусом в море, а не просто гоняться". У мыса Фреэль, переполненном людьми, маленький желтый катамаран Майка Бирча идёт борт к борту с огромным однокорпусником Мишеля Малиновского.

С наступлением ночи Эжен Ригидель вышел в лидеры. На набережной Вобана его лодку осаждали поклонники. Не только моряка, который год назад бросил курить и пить, чтобы быть в наилучшей форме, но и крестную мать яхты, Джейн Биркин. Исполнительница "Je t'aime... moi non plus" была на борту корабля, арендованного Мишелем Этевеноном, чтобы VIP-персоны и журналисты могли следить за стартом гонки. Ригидель: "Паром прибавил скорость, разогнался, чтобы успеть за мной и показать фотографии в телевизионных новостях. Я маневрировал, лодку развернуло... и я врезался в паром". Адвокаты Ригиделя подают иски на паром. Впоследствии Ригидель получил денежную компенсацию, но в то время это было для него большим ударом.

Затем началась полоса неудач. Северная Атлантика в ноябре редко бывает синонимом хорошей погоды. Золотая медаль за упорство досталась Пьеру Фельману, который трижды возвращался в порт. "А чего вы ожидали, я неутомимый человек", - улыбается швейцарец. "Я был убежден, что моей лодке, даже при 70% ее возможностей, есть что ответить на вопрос о победе". Он вернулся в Сен-Мало для ремонта автопилота, в Брест для подзарядки батарей и в Ла-Рошель после поломки фала, где он, наконец,выбросил полотенце на ринг, так как отставание уже нельзя было наверстать. Чей Блай, преданный своим автопилотом "после часа гонки" - "ФРАНЦУЗСКИЙ аппарат, да, да, так и запишите", - настаивает британец, смеясь, - решил больше не выходить на старт. "Было бы очень тяжело финишировать пятнадцатым". У Марка Пайота не было времени подумать об этом. После четырех дней гонок его лодка набрала воды. Его "Mayday" был пойман яхтой отца Жауена, священника, который выходит в море с командой малолетних правонарушителей и является легендой этого региона. "Мне было наплевать на радио, но я был счастлив, что кто-то услышал мой "Mayday".

Сегодня это может показаться невероятным, но маяков Argos не существовало, GPS все еще был экспериментом армии США, а добрая половина флота не имела радио. Особенно в небольших лодках, с учетом места, которое занимала SSB того времени (большой куб шириной в метр, для связи посреди океана). Кроме того, учитывая цену устройства, на него пришлось бы серьезно потратиться. "Это было скорее приключение,  чем гонка", - резюмирует Марк Пайо, который проигнорировал требование владельцев радиостанций сообщать свою позицию каждый день гонки. Флоранс Арто описывает систему радиосвязи в своей книге "Cette nuit, la mer est noire": "Связь с радиослужбой была возможна ежедневно в начале каждого часа. Первые три минуты были отведены для сигналов бедствия". Женщина, которая еще не была всемирно известной "невестой Атлантики", вспоминает, как "Керсосон ворчал, что я слишком много времени трачу на общение с матерью".

Пользуясь своим богатым бюджетом на подготовку,  Мишель Малиновский каждый день разговаривает со метеорологом. Чтобы не выдать информацию соперникам, они делают это на русском языке. Они не знали, что Флоранс Арто изучала русский язык и понимала их переговоры!

Для тех, у кого нет радиоприемника, есть два решения. Первый - совершить переход без контактов с кем либо. Второй выбрал Жан-Жак Вюйльстекер, ветеринар из Лилля, который взял месячный отпуск, чтобы насладиться пассатами. Прощайте телята, коровы, свиньи… но разве это возможно, оставить своих родителей в печали? Решение простое -  телефонный звонок! "Я остановился в Понта-Делгаде, на Азорских островах, на ночь. Из порта позвонил консульскому атташе, который любезно приехал за мной. В консульстве смог дозвониться до Франции. Было 4 утра, не самое лучшее время для такого дела. Я удивил их. Думаю, разговор ограничился двумя предложениями, типа "не волнуйся за меня, я буду осторожен". После чего я сновы вышел в море, и мой моральный настрой был до небес".

Для тех, кто хочет добраться до Пуэнт-а-Питр из Сен-Мало, существует несколько маршрутов. Самый короткий: по прямой в Вест-Индию. Именно его выбрал Мишель Малиновский, уверенный в прочности своего однокорпусника. Другая стратегия - двигаться на юг в направлении Азорских островов, а затем попасть в зону пассатов. Этой стратегии придерживалась большая часть флота, более хрупкие лодки, такие как многокорпусники. Разумеется, после того, как стратегия определена в общих чертах, она может меняться в зависимости от ситуации.

Например, однажды утром, когда Майк Берч, сомневавшийся, стоит ли продолжать идти дальше на юг, увидел Оливье де Керсосона, который не задавал себе таких вопросов, на своем более быстром многокорпуснике. Как будто выбор того же маршрута был равносилен признанию своего поражения, Берч резко повернул и взял курс на запад... Решающий маневр! Канадец объяснил на финише, что он ориентировался на косяки летучих рыб, чтобы быть уверенным, что находится в зоне пассатов. Это объяснение привело Керсосона в недоумение, поскольку он, в итоге, ушел слишком далеко на юг.

В 1978 году люди все еще ориентировались по летучим рыбам и звездам, а многим из них хватало карты и секстанта, чтобы примерно знать, где они находятся - эээ, например, где-то посреди Атлантики. Если вычисление широты с помощью секстанта не представляет особой сложности, то определение долготы с помощью секундомера - совсем другое дело. Самый молодой участник гонки, Ив Ле Корнек, вспоминает момент, когда он почувствовал сомнение. "Я изменил свой метод расчета. И это прямо посередине Атлантики. Я решил придерживаться своего нового метода, не очень-то в него веря. Проблемы начались, когда после двадцати пяти дней гонки у меня закончилась еда. Я пропущу подробности о язвах на ягодицах от того, что всё время проводил на руле...". Более опытный Жан-Жак Вюйльстекер рассказывает о простых радостях жизни яхтсмена в открытом море: "Ничто не доставляло мне большего удовольствия, чем пройти мимо острова, который должен был оказаться на моем пути!".

Штаб гонки, первоначально расположенный в Центре Помпиду в Париже, переехал в отель Frantel в Пуэнт-а-Питре, который служил финишной точкой. В одной из комнат находился Франсуа Гуссар, энтузиаст парусного спорта и компьютерный специалист в гражданской жизни, который предусмотрительно запланировал поездку на остров, чтобы увидеть финиш. "Штаб гонки был довольно открытым местом. В то время не было никаких фанатов. У руководителей была большая карта, на которой они отмечали позиции участников, некоторые из них были чисто теоретическими, так как они не выходили на связь по радио". Например, Ален Коля.

Ежедневно в полдень моряк с бакенбардами выходил на связь по RMC. До 16 ноября. На одиннадцатый день гонки Коля сообщил: "Я в сердце циклона, неба больше нет, все слилось и вокруг нет ничего, кроме гор из воды", после чего прекратил вещание. В своей книге Мишель Малиновский рассматривает это как стратегию, направленную на ослабление соперников. Он выдвигает гипотезу вместе с Жоэлем Шарпантье: "Коля был вынужден вести психологическую войну". Его брат Жан-Франсуа подытожил общее мнение: "Ален выигрывал гонку после пересечения Азорских островов. Он собирался войти в зону попутного ветра. Даже сравнялся с однокорпусниками на северном маршруте, который был самым коротким, и собирался использовать всю скорость лодки". До самого конца Мишель Малиновский был уверен, что Ален Колас появится перед ним и победит его. Он был прав в отношении этого сценария, но ошибся в отношении героя.

Этим героем стал Майк Берч и его маленький тримаран, который вступил в невероятную схватку с лодкой в восемь раз тяжелее (17 тонн против 2). Непостоянный ветер усиливал нервозность. В пять часов утра в Форт-Ройяле, к западу от острова, "Малино" лидировал. Через два часа Бёрч обогнал его перед Пиджен Айленд. В 8.20 утра Критер V снова вышел в лидеры. Тут вспоминается прогноз Табарли, который после выхода из самолета в свойственном ему стиле сказал: "Есть только один моряк, это Малиновский, остальные - ничтожества". Он ошибся.

Малиновский подошел слишком близко к берегу и Берч сделал решающий рывок за 800 метров до линии. "Правой рукой он ненадолго отпустил штурвал Olympus Photo и помахал рукой. Он проходит. Он резко приводится. Он победил", - написал несчастный француз. Бёрч победил с отрывом в 98 секунд, после 559 часов гонок. Наш любитель путешествий по миру Франсуа Гуссар ничего не пропустил. Не зря же он не доел свой десерт в ресторане "Frantel", где судили финиш. "Я был очень взволнован, у меня наготове была камера и объективы. Других посетителей ресторана не особо интересовал этот момент истории, происходящий у них на глазах. За гонщиками следовали всего несколько лодок посреди канала, а также виндсерферы, которых происходящее не заинтересовало".

На подиуме молчаливый Берч старается не проявлять излишней радости. Малиновский был совершенно мрачен. На подиуме Бирч отдал ему букет и сказал: "Не волнуйся. Ты тот, кто победил", что его слегка приободрило. Представители администрации ликовали значительно больше. Мишель Этевенон получил отличный саспенсный финал первой гонки - и как раз вовремя для 8-часовых новостей. Генеральный советник Люсетт Мишо-Шеври довольна тем, что ее остров оказался в центре внимания. И, как сказал один знаток парусного мира в газете Le Monde, "с учетом всех обстоятельств, для будущего Route du Rhum это отлично, что победил канадец. Британцы, которые с подозрением относятся ко всему, что они не организуют, теперь не смогут сказать, что эта гонка была подстроена.”

После окончания протокольной части Малиновский попросил Берча подняться на борт Olympus Photo, чтобы "опробовать его удивительную игрушку". Канадец сказал французу, которого он признал лучшим шкипером в гонке: "Если бы у тебя был мой тримаран, ты бы прибыл на сорок восемь часов раньше". Они не прошли и морской мили, как у тримарана сломался шверт. Это то, от чего зависела победа в Route du Rhum. Даниель Жиль, писатель, близкий к Малиновскому, спустя годы в журнале Voiles et voiliers заметил: "Мишель, конечно, сильно переживал эту неудачу, но в то же время эти 98 секунд принесли ему большую славу; не меньше, если не больше, чем если бы он победил".

Прибывающие яхты приходили одна за другой, но местные не обращали на них внимание, поскольку в этом регионе мореплавание все еще находилось в зачаточном состоянии. "В то время парусный спорт был еще уделом белых", - объяснил Франсуа Гуссар, который встретил Филипа Велда, Оливье де Керсосона (который прокомментировал свое участие с досадой "мог бы и получше"), Флоранс Арто... 22-го числа Ив Ле Корнек рано утром сходит на берег в гавани Пуэнт-а-Питр после тридцати двух дней гонок. Последнюю неделю он сидел на аварийных рационах и молился, чтобы его расчеты были верны. Счастливый случай вернуло ему мужество:  самолет Bréguet Atlantique ВМС Франции, который искал пропавших участников соревнований. "Я сказал себе, что нахожусь на правильном пути..все еще!" Он думал, что уже ночью увидит побережье Гваделупы. В два часа - ничего. В три часа - ничего. В четыре часа - свет. Это маяк на мысу Гранд Вижи, к северу от Гваделупы.

Закрывал гонку местный гонщик Жак Палассе. Гваделупец сошел с дистанции на полпути и уже две недели медленно шел на аварийном рангоуте. Его лодку объявили в розыск, жена каждый день получала слова соболезнования, а дети стали объектом насмешек в школе. Именно поэтому он решил сначала сделать остановку у себя дома в Дешае, на северо-западе острова. "Я прибыл в 11 часов, сразу после мессы. Даже епископ пришел поприветствовать меня в порту". Помывшись, моряк хорошо выспался перед завершением своего путешествия. "Мой автопилот неисправен, я управлял яхтой днем и ночью в течении четырех дней. А прибыл лишь через двадцать часов после участника, занявшего последнее место".

Проходят дни, и Жан-Франсуа Коля все сильнее переживает. Брат Алена уже несколько дней ждет его в Пуэнт-а-Питре, как и было условлено. "Это было не похоже на него - не сообщать никаких новостей. Напротив, он один из немногих, кто уважал правила и каждый день сообщал свою позицию в радиоэфире". Однако чувство облегчения не приходит и некоторые репортеры, в основной прессе, плохо отзываются о гонщике, у которого есть эксклюзивное соглашение с региональными ежедневными газетами. "Я даже слышал, как люди говорили: "Коля со своей гнилой лодкой и гнилой ногой прячется, чтобы прославить свое имя", - говорит его брат с оттенком гнева в голосе сорок лет спустя. Поиски, предпринятые с большим запозданием, ничего не дали. "На протяжении многих лет, по мере приближения старта Route du Rhum, я прокручивал каждое свое движение, каждое воспоминание, час за часом, пытаясь понять, что у него могло сломаться".

На этот вопрос никогда не будет получен ответ. Однажды в апреле 1979 года в доме Коля зазвонил телефон. На другом конце линии была жандармерия острова Ре, которая нашла на пляже пластиковую бутылку, внутри которой могло быть послание от пропавшего моряка. "Бутылка была запечатана скотчем, что типично для моряков", - говорит Жан-Франсуа Коля. Она долгое время находился в море, и мы подтвердили это, сдав образец на анализ в лабораторию. Внутри - то, что могло быть половиной страницы дневника его брата, с которым он никогда не расставался. Несколько слов: "Приди поскорее. Ален", затем долгота и широта, обозначенные, как обычно, греческими буквами. "Но дата отсутствовала. Для такого опытного моряка это весьма странно. Это еще один знак вопроса. Последняя из так и не раскрытых тайн".